- Что ты там видишь? – крикнул Саид, впившись ногтями в ладони.
Не ответил Хасан, только опустил голову; губы его потрескались и напоминали русло высохшего ручья. Он подошел к мулу и схватил бурдюк с водой, встряхнул, определяя на слух уровень содержимого – вода плеснула у донышка, и пугающе легким оказался бурдюк. Хасан припал к горлышку и сделал большой глоток.
- Уже поздняя ночь, - сказал он, вытерев губы и завязав горлышко. – Надо хоть немного поспать.
- Солнце еще не зашло, - рассмеялся Саид.
Хасан: - Скажешь еще слово, и я вобью его тебе обратно в глотку.
Саид молчит. Хасан устало опускается на песок, обхватив руками колени. Они долго молчат.
Саид: - Хасан…
Хасан поднимает голову и смотрит на него.
Саид: - Хасан… помнишь табличку?
Хасан: - Какую?
Саид: - Ту, что я нашел в песке, под копытом мула. Я ее выбросил… Хасан, я знаю, что приключилось с солнцем – это я заставил его замереть…
Хасан молчит и смотрит на товарища. Саид (возбуждаясь):
- Ты, может, заметил: солнце не двигается. Оно прекратило свой путь по небосклону. Всё остановилось, и зачем караван продолжает идти, мне непонятно. В ту ночь, когда я нашел таблетку, я не мог уснуть; вино оказалось кислым, а красавица недоступной. В полудреме лежа в постели, я думал; мной овладело состояние, что бывает лишь между сном и явью, когда ум не может заснуть окончательно, а тело не хочет вставать. В такое время невольно можно вспомнить события прошедшего дня… Я припомнил свою находку. Этого оказалось достаточно, чтобы мое любопытство разгорелось, и заставило сделать выбор – я вскочил и бросился искать табличку в сброшенном платье. Вскоре я нашел ее и зажег светильник, приблизив к огню табличку. Мне хотелось понять, что там написано… Вспомнив, что захватил в дорогу одну книгу, открывающую тайны, я разыскал ее и перелистал страницы.
Тщетно! Ни один из приведенных знаков не совпал, и я остался в том же неведении, что и час назад. Было позднее время, полная ночь. Бросив табличку и книгу, погасив светильник, я лег в постель и уснул.
Нет, всё случилось не в ту же ночь; в ту я проспал как убитый до рассвета и только верблюжий рев с трудом разбудил меня – проклятое животное вздумало орать у меня над ухом. Собираясь в путь, я бросил табличку в песок, она до сих пор лежит на месте одной из стоянок. И однажды она мне приснилась, хотя я уже успел позабыть ее; приснилась так, словно лежала передо мной. Я бросил мимолетный взгляд на виток одного символа, что помню до сих пор; он отозвался в ответ образом.
Понимаешь ты меня, Хасан? Во сне я понял, что означают мертвые письмена. Каждая из начертанных линий несла в себе целый образ, что иногда нужно было выразить не одним словом; что по сравнению с этим наш алфавит? У нас каждая буква определяет лишь звук, ей соответствующий, а там каждая линия несла представление о предмете. Я прочитал, наконец, свою находку.
Табличка оказалась игральной костью…
Кто ее потерял? Во сне, взяв ее в руки, я вертел во все стороны и читал письмена, и понимал прочитанное. Я понял игру, и понял, что эта кость пуста: если игрок запутался, с неё можно начать новый виток. Кто ею пользовался? Где-то идет игра… Ты слышал, что перед войной рождается много мальчиков. Кости брошены, выпала война, и нужно восполнить будущие потери. Всё, что меня окружало, вмиг оказалось предрешенным ходом игры.
Согласившись начать всё сначала, бросил я табличку; пусть я не знал тогда о правилах, но принял участие. Вселенная замерла, она ждет продолжения, она ждет второго хода. Но рука моя пуста… Вселенная ждет… Солнце стоит на месте. Ветер замер. Пустыня во все стороны. Где-то есть жизнь, есть вода и города, базары и женщины, ослы и пальмы; где-то идет игра, и пока не кончается. Здесь же, в пустыне, я решился начать новую игру. Караван теперь вне времени, мы никогда не увидим других людей, если я не брошу вторую кость. У меня ее нет. Прости меня, Хасан.
Вот что сказал Саид своему товарищу.
"Пропавший караван"